Глава 5. Историко-культурное районирование северо-запада Европейской России и сопредельных территорий

5.1. Методика историко-культурного районирования

На культурной специфике территорий северо-запада Европейской России сказывается их соседство со странами (Финляндия, Эстония и Латвия), сформировавшимися на принципиально иной культурной основе и представляющими европейский культурный мир. Р.Ф. Туровский (1998) предлагает выделить в составе европейского культурного мира прибалтийско-финскую культурную область (Финляндия и Эстония), летто-литовскую (балтийскую) культурную область (Латвия и Литва). Белоруссия рассматривается им в качестве отдельной культурной области, которая является переходной между русским, европейским и «основным» православным культурными мирами. Все эти территории, располагаясь в пределах северо-запада Русской равнины, находились в тесном взаимодействии в ходе этно- и культурогенеза.

Согласно принятой в отечественной этнической географии точке зрения, на территории Русской равнины (которую называют Восточно-Европейской историко-культурной провинцией) выделяется несколько историко-культурных (историко-этнографических) областей. В частности, северо-западные территории Русской равнины охватывают Беломорско-Балтийская и Центрально-русская историко-культурные области (ИКО). Центрально-русская ИКО в пределах своего северо-западного сектора имеет также более мелкие подразделения: западную, северную и центральную части (Козлов, 1994).

Если принять таксон «подобласть» для обозначения всех внутренних подразделений ИКО, то можно будет говорить о таксономическом заполнении нескольких верхних ступеней в иерархии историко-культурных районов. На высших уровнях иерархии (цивилизационном и суперэтническом) в качестве основных таксонов могут выступать: культурный мир и историко-культурная страна (этот таксон принят вместо «провинции» для обозначения государств или их крупных частей); на этническом и субэтническом уровнях - историко-культурная область и подобласть, а для небольших государств на тех же уровнях - этническая страна.

Для обозначения историко-культурных районов на нижних уровнях их иерархии можно воспользоваться таксономией, предложенной в концепции культурных ландшафтов (Туровский, 1998). На региональном и субрегиональном уровнях иерархии это должны быть историко-культурные края и земли, а на локальном уровне - местности. Однако в реальности на стыке верхних и нижних ступеней в иерархии историко-культурных районов образуется перекрытие, т.к. таксон «край» выходит за рамки регионального уровня и не укладывается напрямую в историко-культурную подобласть. Поэтому на данной ступени районирования возникает потребность ввести дополнительную таксономическую единицу, стоящую выше уровня земли, но ниже края и подобласти. Такую единицу можно назвать историко-культурной провинцией.

Таблица 19. Таксономия историко-культурного районирования

Историко-культурное районирование относится к разновидности интегрального культурного районирования. Соответственно, историко-культурные районы должны выделяться по всей совокупности признаков, используемых в частных видах культурного районирования. Система этих признаков, по мнению И.Н. Белобородовой (1999), может включать блоки: естественно-географический, историко-генетический, культурно-традиционный, этносоциальный, этноконфессиональный, политический и региональную идентичность.

Близкая точка зрения сложилась в этнолингвистике - пограничной дисциплине, лежащей на стыке языкознания и этнографии, в которой предлагается интегрировать достижения геологии, палеогеографии, исторической географии, археологии, антропологии, языкознания, истории, этнографии, социологии и психологии (Герд, 1995). Здесь, с опорой пока что преимущественно на археологические и языковые данные, было предложено выделить четыре устойчивые историко-культурные зоны северо-запада Европейской России: восточно-новгородская (к востоку от рек Волхов и Ловать), западно-новгородская (западное Приильменье и Верхнее Полужье), днепро-ловатско-днепровская (верховья Великой, Ловати и Западной Двины) и «псковское ядро» (нижнее и среднее течение реки Великой) (Герд, Лебедев, 1991).

Также на роль интегрального культурного районирования претендует находящееся в стадии разработки культурно-ландшафтное районирование. В концепции культурных ландшафтов районирование на двух средних уровнях (этническом и региональном) строится на основе не менее чем пяти признаков: ландшафтном, этногенетическом, политико-историческом, этноконфессиональном и лингвистическом. Названные признаки районирования в значительной мере соответствуют частным видам культурного пространства, в совокупности составляющим всё геокультурное пространство.

В концепции культурных ландшафтов выделено 11 частных видов культурных пространств: этническое, конфессиональное, политико-историческое, лингвистическое, художественное (профессионального искусства), народного искусства, бытовой культуры, экономической (хозяйственной) культуры, политической культуры, научное и философское. Частные виды культурных пространств можно рассматривать как отдельные слои геокультурного пространства (ГКП). Список последних можно продолжить и выделить ещё слои социальной культуры, топонимический, учреждений культуры и т.д. Сами культурные ландшафты, хотя и объединяют значительное количество слоёв ГКП, едва ли могут претендовать на интегрирующую роль в рамках всего ГКП. Таким образом, культурные ландшафты также выступают в качестве одного из слоёв ГКП, но уже не частного, а комплексного типа.

Обозначенные выше слои ГКП, в соответствии с принятым в культурологии выделением двух уровней культуры (обыденной и специализированной культуры), и трёх форм культуры (высокой, народной и массовой), можно объединить в две или три основные группы. Первую группу составляют слои ГКП, имеющие отношение к специализированной (преимущественно высокой) культуре: профессионального и народного искусства, науки, философии и т.п. Вторую группу образуют слои ГКП, в большей степени относящиеся к обыденной, преимущественно народной и массовой культуре: этнический, конфессиональный, лингвистический, хозяйственной культуры, бытовой культуры (этнографический), топонимический и т.п.

Особняком стоят слои политической и социальной культуры, придающие ГКП заметный новационный (т.е. фактически современный) облик. Соответственно, учёт политико-культурных и социально-культурных признаков необходим при осуществлении интегрального культурного районирования, но не обязателен при проведении историко-культурного районирования, опирающегося преимущественно на признаки, относящиеся к традиционной культуре.

Разделение слоёв ГКП на две основные группы имеет прямое отношение к методике районирования. Собственно районированию (индивидуальному, сплошному, преимущественно однородному) может быть подвергнута традиционная народная (обыденная) культура, в то время как пространственная дифференциация высокой (специализированной) культуры из-за её «островного», а иногда и инновационного узлового характера производится чаще в процессе ареалирования, или же выборочного типологического районирования.

Таким образом, в качестве основных признаков историко-культурного районирования должны выступать элементы традиционной народной культуры. Пространственная дифференциация традиционной народной культуры в России имеет преимущественно зональный характер, т.к. процессы этно- и культурогенеза в значительной степени опосредованы ландшафтными особенностями территории, а в глобальном масштабе - природными зонами. На суперэтническом уровне зональность проявляется, например, в географическом распространении хозяйственно-культурных типов, на субэтническом - наречий, диалектов и т.п.

С другой стороны, многие признаки районирования традиционной культуры имеют азональный характер, такие как: этническая и политическая история территории, её современная этническая и конфессиональная география, и т.п. Поэтому система таксономических единиц историко-культурного районирования должна быть основана на выделении одновременно зональных и азональных регионов. Аналогичный подход использовался в ходе разработки системы физико-географического (ландшафтного) районирования Северо-Запада России (Исаченко и др., 1965; Исаченко, 1995).

Таблица 20. Признаки и таксономия историко-культурного районирования

В общей сложности на северо-западе Европейской России нами выделено 8 историко-культурных провинций, включающих 24 земли (рис. 42). На той же территории Р.Ф. Туровский (1998), опираясь на концепцию культурных ландшафтов, выделил 17 земель и переходных поясов, которые были отнесены к Северо-Западному краю (полностью), Северному, Юго-Западному и Центральному краям (частично). Отдельно тем же автором был выделен Петербургский край, охватывающий С.-Петербург и его ближние пригороды.

Рис. 42. Историко-культурное районирование северо-запада Европейской России

В нашем варианте районирования принята иерархическая схема "область - подобласть - провинция - земля - местность", которая согласуется с зональным характером географического распространения русской культуры (северная, средняя и южнорусская зоны). Типология историко-культурных районов, основанная на сочетании зональных и азональных признаков районирования, представлена в табл. 21.

Таблица 21. Система историко-культурных районов северо-запада Европейской России

Схема комплексной историко-культурной характеристики выделенных районов может включать такие пункты как: 1) природная основа; 2) современное административно-политическое деление; 3) этническая и политическая история; 4) современная этническая и конфессиональная география, этноконтактные зоны; 5) наречия, группы говоров и диалектные зоны в начале ХХ в. и во второй половине ХХ в.; 6) господствующие и специфические топонимические типы (форманты топоназваний); 7) историко-культурные центры и даты их возникновения или первого упоминания.

Возвращаясь к вопросу о границах исторических краёв, можно предложить определить их с учётом рубежей наибольших по площади политических и административных образований, существовавших на районируемой территории во втором тысячелетии н.э. Таковыми образованиями были Новгородская земля в XII в., Ингерманландская (С.-Петербургская) губерния в начале XVIII в. и Ленинградская область в 1927-1929 гг., которые охватывали почти полностью шесть или даже семь выделенных историко-культурных провинций. Важным обстоятельством является также рассмотрение на рубеже XIX-ХХ вв. четырёх северо-западных губерний России (С.-Петербургской, Олонецкой, Новгородской и Псковской) в составе Озёрной области.

Таким образом, очевидным является включение в состав Северо-Западного исторического края пяти провинций (Ладого-Онежской, Прибалтийской, Псковской, Новгородской и Валдайско-Ловатской). Великолукская провинция может быть рассмотрена как переходная к Юго-Западному краю, включающему, в частности, Смоленскую провинцию, а Тверская провинция - к Центральному краю. В случае необходимости проведения границ исторических краёв в виде «волосяных линий» более правильным будет включение Великолукской провинции в состав Северо-Западного края, а Тверской провинции - в состав Центрального края, что не противоречит сетке культурно-ландшафтных районов России, предложенной Р.Ф. Туровским (1998).

Выделение исторических краёв в значительной степени отвечает идее М.П. Крылова (1997) о существовании в пределах Русской равнины регионов-«стран» (в европейском смысле) в виде групп бывших губерний, имеющих континуальное историческое и культурное пространство с достаточно размытыми границами и ядрами. По его мнению, ранг региона-«страны» может иметь «средняя полоса России», а в явном виде региональные образования на уровне «страны» существуют на географических и исторических окраинах России: Русский Север - Поморье, Дон, Кубань, Урал, Сибирь, менее явно - Поволжье. Он же предлагает для выявления «стран» использовать критерий возраста территории, который следует отсчитывать от начала упоминания о ней в качестве формальной или неформальной единицы. При этом возраст территорий определяет развитие местного самосознания.

Подводя итоги данного раздела, отметим, что новизна предложенной методики историко-культурного районирования заключается в одновременном использовании зональных (точнее, широтно-зональных) и азональных признаков районирования. Это позволяет наиболее полно отразить достаточно сложный феномен русской культуры в самых разных его проявлениях. По сути, соединение зональных и азональных признаков культурного районирования в единой сетке районов является одним из вариантов реализации идеи Л.В. Смирнягина (1989) об использовании при осуществлении районирования «плавающих» признаков.

Следующие разделы книги представляют опыт использования предложенной методики историко-культурного районирования применительно к территориям северо-запада Европейской России и соседних стран (Эстонии, Латвии и Белоруссии). Наличие специфических особенностей в этнической и политической истории, культуре, административно-территориальном делении смежных стран позволяет оценить степень универсальности предлагаемой методики, т.е. возможности её применения на территориях, имеющих разную историческую и культурную основу.