4.4. Топонимический слой

Любую группу географических названий, объединённых каким-либо признаком, называют топонимическим типом. В славянской топонимии наиболее часто встречающимся типом является основа со служебными формантами - с суффиксом (Демянск, Порхов), префиксом (Приладога) или с тем и другим (Заплюсье, Приозёрск). Причём среди формантов в славянской топонимии явный перевес имеют суффиксы. В десятки раз реже топонимы образуются префиксацией, но и тогда префиксация обычно сочетается с суффиксацией.

Некоторые суффиксы (например, -ск, -иха) стали преимущественно или исключительно топонимическими, перестав употребляться вне топонимии. Благодаря выборочности языковых элементов, участвующих в создании топонимов, т.е. различному удельному весу формантов (суффиксов и префиксов) создаётся специфическая для разных территорий «окраска» топонимии (Подольская, 1962).

Хотя славянская топонимия имеет богатый ассортимент суффиксов, лишь несколько из них образуют подавляющее большинство географических названий. К таковым относится в первую очередь суффикс -ов- (-ев- и другие фонетические варианты), который издавна образует относительные и притяжательные (от личных имён) прилагательные. Для основ на -а ему соответствует суффикс -ин. Во вторую очередь это притяжательный формант -ка, который господствует в названиях населённых мест юга России и почти повсеместно на Украине. Здесь, а также в Словакии и на юго-востоке Польши, он встречается в составе производных суффиксов -овка, -инка (Никонов, 1962).

В.А. Никонов (1959) предложил назвать границу между зонами господства суффиксов -ов- (к северу) и -ка (к югу) основной хронологической линией русской топонимии. Данная граница является не столько порогом в пространстве, сколько во времени. Она превратилась в своеобразную проекцию времени на плоскость карты, соответствуя рубежу Московского государства в XVI в.

И действительно, на северо-западе Европейской России южная граница зоны господства формантов -ово, -ево, -ино (где их общая доля превышает 50%) примерно соответствует рубежу Московского государства, сложившемуся к 1514 г. (до присоединения Смоленска), хотя здесь же проходила и западная граница России с 1618 по 1667 г. Однако более интересной является другая закономерность.

Было достаточно давно подмечено, что свои особенности может иметь топонимия, созданная в различных диалектах одного языка. В частности, диалектные особенности могут проявляться в определённой звуковой окраске топонимов, в преимущественном использовании тех или иных суффиксов и префиксов при создании географических названий (Подольская, 1962).

В случае северо-запада Европейской России зона явного преобладания формантов -ово, -ево, -ино почти полностью укладывается в границы распространения среднерусских акающих западных и окающих восточных говоров, а также верхнеднепровской группы говоров южного наречия (по диалектологической карте 1964 г.). С другой стороны, основной массив топонимов с формантами -ки, -ка находится в пределах территории западной группы говоров южного наречия русского языка, особенно к югу от Смоленска (рис. 39).

Рис. 39. Основные ареалы распространения служебных топонимических формантов и топонимические зоны северо-запада Европейской России

На остальных территориях ареалы с повышенной концентрацией топонимов с формантами -ки, -ка представляют азональные «островки», вероятно, сформировавшиеся вследствие миграционных передвижений населения. Такие «островки» образовались в ареале расселения карел в Тверской области, среднем течении Ловати на юго-западе Новгородской области, на Карельском перешейке. Один из таких «островков» расположен на юго-западе Тверской области в пределах ареала верхнеднепровской группы говоров и, вероятно, является примером первоначальной топонимической «окраски» всей территории южного наречия. В последнем случае можно рассматривать ареал топонимов с формантами -ово, -ево, -ино на территории верхнеднепровской группы говоров (на востоке Смоленской области) как более позднее историческое наслоение, связанное с миграциями населения со стороны Москвы.

Другие суффиксы встречаются заметно реже, но, тем не менее, ряд из них представляет особый интерес с точки зрения ареалов их распространения. Например, названия с формантом -щина сосредоточены в основном в Белоруссии и смежных частях Польши. В пределах северо-запада Европейской России топонимы с формантом -щина чаще встречаются в пограничных с Белоруссией районах Псковской и Смоленской областей. Однако сформировалось и три азональных ареала топонимов с данным формантом. Первый из них расположен на побережье Чудского и Псковского озёр в Псковской области: здесь особенно выделяется Гдовский район. Второй ареал находится на Валдайской возвышенности, в смежных районах Новгородской и Тверской областей. Третий ареал сформировался в юго-восточном Приладожье, на северо-востоке Ленинградской области.

Как выявил в своё время В.А. Никонов (1960), топонимы с суффиксом -иха образуют несколько ареалов в России, в т.ч. основной из них находится в Ивановской области. Он же отметил, что данный формант отличается необычайно своеобразной судьбой и служит в качестве «меченого атома», отмечающего пути миграций населения. На интересующей нас территории также можно обнаружить достаточно обширный ареал с повышенной долей топонимов с суффиксом -иха, который расположен на северо-востоке Тверской области. Менее заметный «островок» с аналогичным формантом расположен на юго-востоке Псковской области.

В большинстве славянских стран известен деминутивный (уменьшительный) и притяжательный суффикс -ец. На северо-западе Европейской России формант -ец встречается сравнительно редко. Ареал его распространения примерно соответствует северо-восточным окраинам территорий западных среднерусских акающих говоров (псковской группы и селигеро-торжковских) и охватывает смежные районы Псковской и Новгородской, а также Новгородской и Тверской областей.

Архаический суффикс -ище образовался от старославянского -иште, и обозначает «место чего-либо» (городище, пожарище). В настоящее время суффикс -ище и схожий с ним -ощи встречаются преимущественно в периферийных районах всех северо-западных областей, где сохранилась более древняя топонимическая окраска. При этом их доля несколько выше в пределах распространения северного наречия русского языка и западных среднерусских окающих говоров. Массив топонимов со сравнительно редкими формантами -ок, -ек, -ик имеет почти такую же диалектную привязку, но с добавлением северных окраин территории западных среднерусских акающих говоров.

Словообразовательный тип «префикс + суффикс» был зафиксирован самыми ранними новгородскими памятниками письменности (Подольская, 1962). Наиболее распространённый на северо-западе Европейской России префикс за- обычно связан с суффиксом -ье (реже этот суффикс встречается без префикса, как и формант -ьи). Все эти форманты образуют один общий достаточно большой ареал и два ареала поменьше. Основной ареал топонимов с данными формантами охватывает Причудье, бассейны Луги и Плюссы и протягивается далее к юго-востоку, соответствуя в общих чертах территории западных среднерусских окающих говоров. Фактически соприкасаются с основным ареалом два «острова» с повышенной долей тех же формантов: Селигерский в Тверской области (в поясе среднерусских акающих говоров) и Мстинский в Новгородской области (в зоне северного наречия).

В землях раннего славянского заселения часто встречается древний суффикс -ица. На северо-западе Европейской России суффикс -ица достаточно редок, и чаще встречается родственный ему суффикс -ицы. Вместе эти два суффикса образуют обширный ареал на территориях распространения говоров северного наречия русского языка и западных среднерусских окающих говоров. Исключение составляют лишь два небольших «островка», расположенных в центре Новгородской области и на юго-востоке Ленинградской области, где доля этих формантов крайне низка. С другой стороны, в ряде местностей на Ижорской возвышенности эти форманты создают даже господствующую топонимическую окраску. Так, например, в Волосовском районе Ленинградской области топонимы с формантом -ицы составляют свыше трети всех названий поселений.

Формант -ицы образовался в результате перехода от суффикса -ичи в ряде русских «цокающих» говоров, т.е. где ранее присутствовало неразличение звуков ц и ч (сейчас оно ещё сохранилось в ладого-тихвинской группе северного наречия). Древний славянский формант -ичи образует теперь два заметных ареала: в западной части Смоленской области и на северо-востоке Ленинградской области (в бассейне р. Свирь).

Топонимы с формантами -цы, -ца имеют крайне ограниченный ареал. Наиболее высока доля таких топонимов на северо-западе Новгородской области, где они образуют небольшой ареал, почти совпадающий здесь с территорией распространения формантов -ско, -цко.

Принято считать, что суффикс -ск (-цк) выражает неличную принадлежность, которая часто перестаёт ощущаться как принадлежность. В польской топонимии данный суффикс закрепился к началу II тысячелетия, а в восточнославянской топонимии стал распространяться предположительно с верховьев Днепра. Достаточно вспомнить названия древних русских городов: Смоленск, Полоцк, Витебск, Изборск и др. (Никонов, 1962).

В названии сельских поселений сейчас формант -ск является большой редкостью. При этом заметно чаще этот суффикс встречается в форме -ско, -цко. Кроме своего основного ареала в Верхнем Поднепровье (Смоленская область) данные форманты образуют небольшой ареал, охватывающий северо-запад Новгородской области и Плюсский район Псковской области, который почти соответствует западной части территории распространения новгородских (среднерусских окающих) говоров.

Принципиально иной ареал имеют топонимы с формантами -ское, -цкое: восток Тверской, Смоленской, Новгородской, Ленинградской областей и северо-запад последней. Другими словами, частота использования данных формантов, за редким исключением, растёт с приближением к Москве и С.-Петербургу. Вне зависимости от данного фактора доля этих формантов повышена на Карельском перешейке, Прионежье (Подпорожском районе Ленинградской области), а также бассейне реки Мологи (смежные районы на востоке Новгородской и Тверской областей).

Древний формант -н- участвует в огромном количестве названий в пределах всего славянского мира. Однако на северо-западе Европейской России топонимы с формантами -но, -на, -ня встречаются крайне редко. В числе общих закономерностей их распространения подмечены некоторые соответствия между ареалами: форманта -на и южным наречием русского языка, форманта -ня и среднерусских акающих говоров, форманта -но и среднерусских окающих говоров.

Топонимы с формантом -ы чаще встречаются в районах, прилегающим к западным границам России. Их ареал в большей мере соответствует территории западной группы говоров южного наречия русского языка.

Многократно повторяющиеся форманты топонимов, в отличие от их основ, более «географичны», и при этом не менее надёжны и «историчны». В.А. Никонов назвал «географию суффиксов» историей, положенной на карту. По его мнению, «если удастся датировать образование ареала -ичи или ареалов других главных суффиксов славянской топонимии, это даст в руки исследователю ключ к решению многих, пока загадочных вопросов древнего расселения славян, межславянских связей, а может быть, даже происхождения и «прародины» славян» (Никонов, 1962, с. 33). Хотя эти слова были сказаны сорок лет назад, данные задачи остаются неразрешёнными до сих пор.

Известный топонимист В.А. Жучкевич (1980) отнёс всю территорию Ленинградской, Псковской, Новгородской и Тверской областей к одному топонимическому региону - Ленинградско-Псковско-Белозёрскому. В топонимии этого региона России он выделил три пласта: 1) древнейший (на западе - финно-угорский), 2) позднейший прибалтийско-финский (ижорский, вепсский и др.), 3) русский. И действительно, большая длительность существования многих географических названий позволяет отыскать среди них те, в которых типовые для данной территории топонимические форманты скрывают иноязычную основу. Особое внимание он обратил на славянскую топонимию Псковской области, которая, по его мнению, своеобразна и самобытна, а местная географическая терминология поразительно схожа с белорусской.

Проведённый нами обзор географии топонимических формантов северо-запада Европейской России позволяет выделить на данной территории три основные топонимические зоны: севернорусскую, среднерусскую и южнорусскую (рис. 39). Среднерусская топонимическая зона соответствует территории, где явно преобладают форманты -ово, -ево, -ино, т.е. образуют свыше половины всех названий населённых пунктов. К северу от среднерусской зоны заметно больший удельный вес составляют форманты: -ицы, -ица; за-, -ье, -ьи; -ско, -цко; -ок, -ек, -ик и ряд других. Кроме того, в севернорусской топонимической зоне повышена доля топонимов с более редкими, иногда архаичными формантами, а также названий без формантов вообще. Топонимическую окраску южнорусской зоны создают форманты -ки, -ка; -ы; -ичи. Также здесь много топонимов без формантов.

Топонимическую зональность нарушают форманты -ское, -цкое; -щина и особенно -иха. Иногда азональные ареалы этих формантов дополняют южнорусские форманты -ки, -ка, тем самым подчёркивая миграционный характер формирования этих ареалов. Именно такая азональная топонимическая окраска характеризует «бежецкий остров», образовавшийся в пределах среднерусской топонимической зоны.

С учётом замеченной связи между топонимической окраской и диалектным членением территории можно предложить в пределах основных топонимических зон выделить сектора, примерно соответствующие ареалам распространения различных групп говоров. Ниже представлен один из возможных вариантов членения территории северо-запада Европейской России на топонимические зоны и сектора (табл. 17). Следует также отметить, что топонимические сектора не являются нижней ступенькой в иерархии топонимических территориальных образований. Существуют достаточно выразительные локальные различия в топонимической окраске территории, которые можно отразить на карте, выделяя топонимические микрорайоны.

Таблица 17. Топонимические зоны и сектора северо-запада Европейской России (рассчитано автором)

* рассчитано на основе 25% случайной выборки.

Таким образом, выделение топонимических ареалов, основанное на территориальных различиях в частоте использования тех или иных служебных формантов в топоназваниях, позволило увидеть, во-первых, тесную связь топонимического и лингвистического слоёв ГКП, а во-вторых, преимущественно широтно-зональный характер распространения топонимических типов. Проведённый топонимический анализ добавляет уверенности в том, что широтная зональность является универсальной характеристикой географии традиционной русской культуры в самых разных её проявлениях.